Глава XV: Ураган

Пока во дворце был маскарад, музыку которого можно было отчетливо слышать из любой точки города, огромная луна в ночном небе так и продолжала украшать столицу величием своей полноты, обливая бесконечные крыши домов чарующими серебряными лучами, придавая городу формы и светло-синие очертания. И казалось, что настолько огромного небесного светила в ночи, какой была нынче луна, еще никогда не было и, возможно, даже и не будет более, ибо глядя на этот ясный и четкий круг в небе, можно было предположить, что земля со своим спутником вот-вот соприкоснется.

Тяжелые тучи с каждой минутой продолжали сгущаться, образуя над городом вороной покров, из-за которого звезды в небе терялись и по которому то там, то здесь на незначительные мгновения блестели яркие и ясные молнии, очертания которых напоминали различных молодых девиц, танцующих под звуки вальсов, что доносились из Будайской крепости. И в те доли секунд, когда над головой появлялись грозы, в мгновение ока небо из черного тут же становилось белым, и потом через такой же незначительный промежуток времени вновь приобретало свой обычный для ночи черный окрас.

И каждый раз, когда в небе сквозь темные облака блестел этот яркий свет, с довольно долгим запозданием гремел ужасающий гром, от которого, как казалось, земля содрогалась.

Пронизывающий ветер к тому времени настолько усилился, что пролетая по темным и узким переулкам города, подхватывая на своем пути практически все, что только можно подхватить, гудел и свистел, грозно сотрясая окна домов, к которым смел прикасаться. Жара в городе прошла еще к вечеру. И сейчас становилось довольно-таки свежо и, пожалуй, даже холодно из-за этого леденящего ветра. И когда вся эта резкая и неожиданная смена погоды наконец-то достигла критической точки, грозы в небе прекратились где-то на минуту – не больше – и тяжелым, резким ливнем полил долгожданный дождь, который предвещался уже насколько дней, но каждый раз откладывался, оставляя в небе погодную неопределенность, поджидая более подходящий момент.

И этот момент наконец-то настал.

Тяжелые капли дождя стали всюду ударяться по крышам и по асфальту, разлетаясь на более мелкие капли приукрашивая и изменяя не без того измененный за эту ночь город, так как теперь столица стала еще более узорчатой из-за различных брызг и стекающей с крыш воды, капли которой, будто хрусталь, ясно отражали серебро лунного света.

Это было наилучшее состояние Будапешта, в котором только можно было представить сей город. Однако ни один из его жителей так и не узрел подобной красоты, ибо в ту ночь все люди на земле давно пребывали в глубочайшей спячке, и все до единого видели свои сны.

Исключением был только один единственный маэстро, который в тот час гостил на балу Дияко. Да и девушка по имени Кристанна тоже оказалась особенной, ибо когда начался ураган и дождь, она на несколько минут все же пробудилась, поднялась со своей кровати и, будучи сонной, любуясь всем великолепием огромной луны в ночном небе, закрыла балконную дверь, чтобы не заливалась вода и не задувал прохладный ветер, колышущий шторы.

Остальным же жителям города менее повезло.

Те люди, которые к тому времени были в своих кроватях, так и продолжали спать, только их сны внезапно становились более глубокими, а те, кто еще бодрствовал в момент, когда местные часы пробили полночь, невольно стали засыпать прямо на ходу, в беспамятстве погружаясь в сон, грубо падая на землю или на то, что их окружало. Засыпали даже те, кто серьезно страдал бессонницей. И оттого, что многие начинали видеть сны прямо за рулем или же за каким-нибудь другим штурвалом, у которого могли в тот час находиться, все это приводило к многочисленным и довольно тяжелым последствиям.

Но более интересным было не то, как и где столь неожиданно засыпали все эти люди, а то, что тем временем творилось в бездонных глубинах их подсознания. Так как сон или же воображение, которые, по сути, мало чем друг от друга отличаются, являются единственным местом, не имеющем ни пространственных, ни временных ограничений, полностью раскрывающим всю суть того человека, кому эти сны принадлежат. И достаточно просто заглянуть туда, познать, что сокрыто в этой безграничности, чтобы полностью завладеть ответами на все тайны мироздания.

Ибо все в этом мире исходит оттуда же, откуда и исходят сны.

Правда еще в том, что сон сам по себе, каким бы он ни был, попросту не способен нести в себе никакого божественного начала, ибо, во-первых, засыпая, человек теряет какой-либо свет перед глазами, и все, что видит он, является тьмой его воображения, а во-вторых, сон был изначально придуман тем, кто праздновал нынче маскарад, так как, видя сны, или же просто упиваясь ими, человек верит в иллюзию, в обман, в ложные пути и просто в то, чего порой не может быть. Иными словами, находясь в состоянии небодрствующего сознания, люди способны поверить во все что угодно.

И для очень многих, а, возможно, даже и для большинства людей этот уход от реальности в мир грез является не просто каждодневной потребностью, но и своего рода удовольствием, ибо, даже будучи наяву, люди постоянно пытаются приблизить себя к состоянию сна через алкоголь, наркотические средства, театр, кино, телевещание, компьютер и даже литературу, всецело углубляясь в нее, потому что им куда комфортнее пребывать в мире грез, самообмана и фантазий, где можно безнаказанно осуществлять и наслаждаться всем, что только способно породить воображение, нежели видеть реальность такой, какая она есть.

И зная это, Сатана не дремлет и продолжает внушать людям те или иные идеи, пока человек не рассуждает трезво, пребывая во сне или будучи чем-либо опьяненным, даже если это опьянение происходит посредством различных чувств, эмоций, таких как страх или любовь, злоба или печаль, любопытство или боль, эйфория – и всего остального, что способно рассудок одурманить. И если кто-то утверждает, что ему во сне явились мысли, то нетрудно догадаться, от кого они пришли.

К тому же именно в эту ночь все те пугающие демоны на балу и слуги Дияко хорошо потрудились, так как каждый заснувший сегодня человек увидел свои сны.

Не обделенный гордыней узрел себя на высоком пьедестале, окруженный знаменами, что сам нарисовал, и многомиллионной толпой, кричащих хвалу и аплодирующих стоя людей, готовых, затаив дыхание, слушать и беспрекословно исполнять любое произнесенное сновидцем слово, слепо веря в непоколебимую правоту своего кумира.

Завистливый же видел в своем сне, мягко говоря, жестокую, кровавую казнь своих кумиров, которую сам же и исполнил, предварительно побывав одновременно прокурором, адвокатом и судьей этого нелегкого процесса, после чего умело взял топор и прикинул на себя маску палача, ехидно под ней улыбаясь. А после этой казни смело взошел на трон того, кого казнил.

Тот, кто любил вкусно, а главное, много поесть, тоже лицезрел во всей красе осуществление своих желаний в эту ночь, ибо привиделось ему то, как на огромных подносах доставляли ему изысканные блюда, приготовленные именно в тех пропорциях, которые доставляли наибольшее насыщение и удовольствие.

Похотливому же снилось то, как он находится в тесной комнате в окружении различных девиц и мужчин с обнаженными телами на любой вкус, цвет, форму и даже возраст, с которыми он в любой момент мог совершить и конечно же совершал настолько извращенные и ненормальные прелюбодеяния, но при этом полностью удовлетворяющие все его плотские потребности, что после пробуждения уже было невозможно возобновить вкус к удовольствиям, считающимся нормой.

Тому, кто был склонен к гневу, эти черные демоны внушили сон, в котором он настолько яростно избивал различными орудиям всех, когда-либо говоривших или делавших что-либо не по нраву того, кому снился этот сон, что эта жестокость и желание причинять боль окружающим превращались в маниакальную потребность.

Жадному же снилось то, как он, будучи ростовщиком, умело совершал различные сделки, успешно дуря своих клиентов и умножая в сотни раз серебро, которого у него к тому моменту и так было предостаточно, однако из-за этого неописуемого удовольствия, получаемого от самого факта насыщения денежных мешков, он не останавливался на достигнутом, а наоборот, еще больше продолжал давать деньги взаймы с целью их приумножения.

А унылому привиделись во сне все те несчастья и разочарования, которые и привели его к этому подавленному состоянию. И пережив все это во второй раз, но только с многократным преувеличением негатива и серых тонов, проснувшись, у человека в голове могла быть только одна единственная мысль – наложить на себя руки, что в конце-концов он рано или поздно и совершит.

Иными словами, каждому человеку в эту ночь снилось именно то, чего он и хотел узреть. И слуги Дияко, тени которых вместе с ураганом и громким смехом парили по улочкам города, отражаясь в тяжелых каплях дождя, в этом очень хорошо преуспели, ибо они мигом проникали в сознания людей и погружались в пучину их самых сокровенных страстей, вскрывая все строжайшие секреты и глубинные истины, после чего тут же все эти истины предъявляли тем, кому они принадлежали. И было ясно одно – когда закончится эта зловещая ночь и наступит рассвет долгожданный, все эти люди после того яркого опыта, что пережили сегодня во сне, проснутся совсем другими людьми. И никто из них до конца своих дней так и не забудет эту странную ночь и конечно же все эти жуткие, но при этом сладкие сны, о которых они никогда никому не расскажут.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА